«Коса» рассказывает истории пар, в которых женщины взяли на себя «спасение» военнообязанных мужчин
После начала войны многие россияне, подлежащие призыву, стали спешно уезжать за границу или прятаться внутри страны — кто-то покинул место регистрации, а некоторые отправились жить в деревню. Но были и те, кто оказался в полной растерянности и нерешительности. В некоторых случаях их «спасением» занялись жены и девушки. «Коса» рассказывает, как женщины пытались помочь своим партнерам избежать мобилизации и чем это обернулось для некоторых пар.
Подписывайтесь на «Косу» в телеграме, чтобы не пропускать новые тексты!
«Оставила родных, спасая мужа»
33-летняя москвичка Марина (имена героев изменены) вспоминает: о начале войны она узнала рано утром 24 февраля 2022 года и сразу испугалась за своего мужа Андрея — офицера в запасе. По словам Марины, за два дня до российского вторжения ее супругу пришла повестка «на учения».
«Мне нужен был живой муж, — говорит она. — А мысль о том, что он может оказаться причастен к убийству невинных людей, была невыносима. Если бы он сказал, что собирается ехать на войну, я бы развелась моментально».
Марина говорит, что долгое время прожила во Франции и у нее есть французское гражданство. Поэтому она предложила мужу как можно быстрее уехать туда. У Андрея как раз была действующая шенгенская виза. Муж, как она вспоминает, «происходящее осознал не сразу», но все же поддержал идею. Нужно было завершить дела в Москве, и супруги договорились: Андрей немедленно улетает в Узбекистан, а Марина остается дома на неделю, оформляет нужные документы и собирает вещи — а позже они вместе отправляются в Париж.
Марина вспоминает, что за ту неделю успела составить маршруты перелетов для себя и для мужа, найти билеты, собрать вещи, оформить и заверить переводы документов, найти жилье во Франции. Ей помогали мама и подруги. Андрей, как выражается Марина, «не нашел в себе сил» участвовать в организации переезда. На фоне стресса в Узбекистане он начал много пить.
Во Францию Марина летела с пересадками. Она должна была переночевать в Армении, а потом встретиться с мужем в Турции. Но в Ереване у нее возникли проблемы с отелем, и спать оказалось негде. Всю ночь она провела в аэропорту, пытаясь дозвониться до Андрея.
«Представьте, я одна в начале войны, в панике и слезах, покинула любимый город, оставила родных, спасая мужа, сижу одна всю ночь в аэропорту, — вспоминает Марина. — А он, как я сейчас понимаю, спит пьяным сном. Уже тогда меня начала посещать мысль: а мне все это зачем?». Но расстаться с Андреем она, по ее словам, была не готова.
В итоге супруги все же добрались до Парижа. Марина продолжила работать на той же работе, что и раньше, — дистанционно. Андрей был в растерянности. В Москве он работал массажистом и теперь боялся, что в новой стране без знания языка устроиться на аналогичную должность не сможет.
Как рассказывает Марина, она сама купила мужу массажный стол, написала объявления в русскоязычные паблики и сделала для Андрея сайт на платформе Tilda. Также она взяла на себя оформление документов и банковских счетов и стала за супруга выплачивать алименты на его дочь от первого брака. Она вспоминает, что из-за нагрузки и постоянного стресса стала много плакать и постоянно чувствовала себя обессиленной. Ей пришлось обратиться к специалисту, и Марине прописали антидепрессанты.
Тем временем Андрей, по ее словам, продолжал выпивать и стал «менее аккуратно прятать свою зависимость». С работой у него не ладилось: клиенты часто переносили или отменяли записи. У семьи становилось все меньше денег. Марина говорит, что впервые почувствовала себя не «женой взрослого мужчины», а «матерью ленивого подростка».
Летом Андрей отправился в Москву, чтобы получить визу супруга. У Марины создалось впечатление, что дома он запил еще сильнее. Она знала, что дочь от первого брака собиралась погостить у него несколько дней, но в итоге уехала раньше. «Как потом выяснилось, без присмотра он стал пить так, что дочь начала его бояться и попросилась к маме», — говорит Марина.
Она вспоминает, как однажды Андрей позвонил ей в «неадекватном состоянии» и заявил, что ему «вручили повестку и прямо сейчас забирают на войну». Оказалось, это был розыгрыш — таким образом муж решил «отметить» получение визы.
Марина говорит, что после этой «шутки» у нее «случилась истерика». Она задумалась о разводе и даже обсудила это с Андреем, но решила дать отношениям еще один шанс. Тем более, что в Париже она чувствовала себя некомфортно и не хотела оставаться одна.
Следующие полтора месяца, по словам Марины, ее муж пытался бросить пить. Они вместе ходили на консультации к психологу. Но в конце декабря Андрей сорвался и ушел в запой. Марина одна уехала в отпуск и подала на развод через «Госуслуги».
До официального расторжения брака, как вспоминает Марина, Андрей продолжал жить с ней в одной квартире. Он несколько раз уходил в запои, а она вместе с собакой ночевала у друзей — Марина говорит, что боялась мужа в таком состоянии.
В марте, когда процедура развода была завершена, Андрей съехал, а вскоре один вернулся в Москву. Марина говорит, что заблокировала его в мессенджерах, но иногда все же заглядывает в его соцсети — проверить, что он «не спился до смерти».
Она рассказывает, что теперь ходит к психологу и учится «ставить себя на первое место», а вступать в отношения с мужчинами не спешит. Из Парижа, в котором она никогда не чувствовала себя комфортно, она переехала к морю. Недавно умер ее любимый пес, и теперь Марина живет одна, но говорит, что хочет взять собаку из приюта — чтобы у нее вновь появился друг.
«Мои подружки третьи сутки не спят»
С самого начала вторжения России в Украину военнообязанные россияне стали уезжать из страны, опасаясь мобилизации. В сентябре 2022 года, когда в стране объявили «частичную» мобилизацию, поток уезжающих стал таким большим, что на пограничных пунктах образовались многокилометровые очереди.
Угроза мобилизации встревожила не только мужчин и военнообязанных женщин. Многие жены, матери и сестры пытались уберечь своих близких. Например, москвичка Анастасия Пахомова сама пришла на сборный пункт, где ее мужа пытались незаконно мобилизовать, и не дала этого сделать.
По данным «ОВД-инфо», 21 сентября 2022 года — в день объявления «частичной» мобилизации — 51% из всех задержанных на протестных акциях составляли женщины. В Грозном на акцию вышли десятки женщин — и это стало первым заметным протестом в Чечне за много лет.
Некоторые фемактивистки после объявления мобилизации взялись помогать с отъездом тем, кому грозит призыв. «Мы консультировали, покупали билеты, организовывали автобусы для перевозки, например, из Оренбурга, размещали людей», — говорила Лилия Вежеватова из ФАС («Феминистского антивоенного сопротивления».
Тем же самым занимались и многие другие девушки, пытаясь помочь родным и близким. «Женщины, все мои подружки, третьи сутки не спят и вытаскивают из России своих друзей, организовывают машины, собирают памятки, сидят на телефонах», — писала одна из пользовательниц твиттера.
Но бывали и случаи, когда сами военнообязанные не спешили уезжать или прятаться, несмотря на уговоры родных. А в некоторых ситуациях они оказывались куда менее готовы к активным действиям, чем их жены и девушки, — и в итоге тем пришлось брать на себя и организацию переезда, и заботы по обустройству на новом месте — как в случае Марины и Андрея.
Денис (имена изменены) — продакт-дизайнер из Петербурга — рассказывает, что тоже оказался в ситуации, когда отъездом занималась жена, потому что сам он «потерялся из-за стресса».
По словам Дениса, они решили уехать в марте 2022-го по инициативе жены — Ирины, потому что она боялась, что объявят мобилизацию. Сначала они отправились в Грузию, а потом Ирина нашла работу в Нидерландах — и супруги снова переехали. «На жену многое навалилось, — говорит Денис. — Новая работа на английском, возня с документами. Чаще всего я не мог помочь: процессы были завязаны на ней и ее работодателе. Ее вклад — в разы больше моего». К тому же Ирина больше зарабатывает, и на нее легло большинство расходов.
Денис говорит, что, его эта ситуация сильно огорчала: «Всякое патриархальное дерьмо давит. Так или иначе есть установка, что все это должен был делать я». Но ему кажется, что Ирина более инициативна и лучше умеет мобилизовываться в экстренных ситуациях. Сам же Денис, по его словам, «теряется в моменты потрясений».
При этом он рассказывает, что взял на себя быт — готовил, мыл посуду, гладил. Недавно жена призналась ему, что устала от навалившейся на нее ответственности, и Денис пообещал впредь брать на себя больше организационных вопросов.
Алиса (имя изменено) из Москвы вспоминает, что после объявления мобилизации ее муж и вовсе не хотел уезжать. «Он довольно домашний человек, всю жизнь прожил в одном районе, — говорит она. — Я приводила разные доводы, говорила, что мы поедем не навсегда, что так будет безопаснее, у меня есть удаленная работа». Но супруг Алисы, хоть и соглашался с ее доводами, оставался в растерянности. И только когда ему позвонил его напуганный друг и предложил ехать вместе, он наконец решился — Алиса с мужем погрузили вещи в машину и вместе с другом поехали в Казахстан.
«Убегают только трусы»
То, что в экстренной ситуации некоторые люди растерялись, а другие начали действовать, может быть обусловлено индивидуальными реакциями на стресс, говорит психолог Екатерина Судакова. «Некоторые люди становятся более активными, другие скорее замирают и предпочитают не делать ничего в надежде, что все как-то само завершится и разрулится. А кому-то трудно действовать ради себя, но легче помогать другим».
Также тут играют роль социальные факторы, объясняет психолог. Например, если все знакомые человека отказываются воевать и активно ищут способы скрыться, есть вероятность, что и он включится в эти процессы. Но если окружение воспроизводит мифы о «мужчинах-защитниках» и рассказывает, что «убегают только трусы», принимать решения становится куда сложнее.
«Государство, угрожающее наказанием за попытки избежать мобилизации, тоже усиливает “покорное” поведение, — говорит психолог. — По сути, чтобы спрятаться или уехать, человеку нужно преодолеть собственную природу — ведь плыть по течению более естественно, чем проявлять необычную активность». Угроза со стороны государства, отсутствие опыта путешествий — все это может только сковывать человека в стрессовые моменты.
При этом мало у кого есть средства и возможности, чтобы снять квартиру за границей или найти работу. Для многих уехать из страны — значит лишиться единственного заработка и оказаться в очень стесненных условиях, если не в крайней бедности. Все это делает человека очень уязвимым — и физически, и психологически.
Это тяжелый опыт для любого человека. Но, как объясняет психолог-консультант и специалист по коррекции деструктивно-агрессивного и насильственного поведения Станислав Хоцкий, часто мужчины особенно сильно боятся оказаться в уязвимом положении — из-за гендерной социализации и общественных ожиданий.
«Мне кажется, многие мужчины, столкнувшиеся с угрозой мобилизации, оказались перед непростым выбором, — говорит Хоцкий. — Классическая гендерная социализация предписывает функцию защитника и кормильца. Не поддаваться панике, не убегать. А для многих людей уехать — значит, снять с себя эту функцию. Например, если придется разлучиться с семьей или если за рубежом у человека нет стабильной работы».
Еще одна трудность, по словам психолога, — страх потери контроля. «В новом месте человек может оказаться в уязвимом положении, — говорит специалист. — Возможно, во многом ему придется полагаться на помощь других, может быть, зависеть от партнерши и членов семьи. Многие могут быть не готовы к этому в силу той же гендерной социализации. Считается, что находиться в опасности — более “подобающее” состояние, чем быть уязвимым».
Чтобы справиться с ситуацией крайней уязвимости, нужна эмоциональная гибкость, говорит психолог. Способность принять то, на что не получается повлиять, и изменить к этому отношение. «С этими задачами зачастую успешнее справляются женщины, — рассуждает Хоцкий. — Ведь эмоциональная гибкость — одна из стратегий выживания для групп, подвергающихся определенным видам давления. Кажется, что общество чаще обучает этому именно женщин».
«Пункт назначения — там, где они»
Ситуация, когда один из партнеров растерялся и испугался, а второму пришлось брать на себя все решения и заботы, может привести к конфликтам и выгоранию — но вовсе не обязательно. Как объясняет Хоцкий, важно то, насколько люди способны договариваться и быть гибкими. Например, готов ли человек, который раньше обеспечивал семью, теперь заняться бытом? Может ли он принять помощь от близких и довериться им, даже если это ставит его в уязвимое положение?
IT-специалистка Женя из Петербурга рассказывает, что именно способность перераспределять обязанности помогла ей и ее молодому человеку во время переезда. У Жени была возможность релоцироваться вместе компанией, в которой она работала. Работодатель обеспечил ей квартиру и «подъемные». Она говорит, что также взяла на себя упаковку вещей, оформление доверенностей и большую часть финансовых затрат.
У ее молодого человека на момент переезда не было даже ноутбука для удаленной работы. Но, по словам Жени, он морально поддерживал ее на каждом этапе, а когда они оказались в Белграде, выполнял все дела по дому, пока она ходила на работу.
В итоге, как говорит Женя, они оба счастливы, что смогли уехать. Через некоторое время они оба нашли удаленную работу и переехали в Таиланд. И, хотя Женя по-прежнему вносит больший вклад в семейный бюджет, она уверена, что скоро ситуация изменится.
IT-специалистка Полина из Москвы тоже рассказывает, что на нее легла основная нагрузка в связи с переездом. Дело в том, что на момент объявления мобилизации ее муж Юра был в поездке, и супруги решили, что ему не стоит возвращаться в Россию.
Полина стала спешно оформлять документы и доверенности на всю семью — в том числе на собаку, которой для выезда нужны были ветеринарные сертификаты. Ей же пришлось приучать овчарку к транспортировочному боксу, чтобы можно было перевезти ее в самолете. Параллельно Полина избавлялась от ненужных вещей и готовила квартиру к сдаче. Нагрузка оказалась очень большой: Полина говорит, что справилась в основном благодаря длительному опыту психотерапии.
Через два месяца, когда собака была уже готова к перелету, Полина отправила ее к мужу — и смогла сосредоточиться на других делах. Она говорит, что теперь даже рада, что ей пришлось самой заниматься подготовкой к эмиграции: в отличие от мужа, у нее была возможность «попрощаться с любимой квартирой» и настроиться на отъезд. «Мне помогала мысль, что муж с собакой ждут меня, — говорит Полина. — Мой пункт назначения — там, где они».
«Было ощущение, что берут всех»
Брать на себя инициативу, заниматься организационными вопросами, помогать кому-то уехать — все это имеет смысл только в том случае, если сам человек готов к отъезду и считает, что это ему нужно, говорит психолог Станислав Хоцкий. А если мы пытаемся убедить человека, «помочь» ему насильно — вряд ли ему на самом деле станет от этого лучше.
Кристина (имя изменено) — жительница одного из российских городов-миллионников — рассказывает: когда началась мобилизация, она была за границей. Парень, с которым она на тот момент встречалась, — в России. Он — офицер запаса с категорией годности «А».
«Я постоянно видела истории о том, как людей забирают насильно, — говорит Кристина. — Было ощущение, что берут всех, с любыми категориями, даже с инвалидностью. Казалось, стоит ему выйти на улицу, — и его точно заберут. Он или уедет, или погибнет, или сядет. А еще СМИ писали о том, что границы вот-вот закроют».
Она рассказывает, что находила для молодого человека места в машинах и автобусах, которые ехали к границе. Он говорил, что сядет в них, но в последний момент отказывался. «Однажды купила ему билет на автобус, он собирался в него сесть, но не сел и вернул мне деньги», — вспоминает Кристина.
По ее словам, она то сердилась, то упрашивала парня уехать, то ставила ультиматумы, говорила: «Сделай это ради меня». Ей казалось, ее молодой человек просто не понимает, какому риску подвергается.
«Однажды я в очередной раз надеялась, что он сядет на автобус и поедет в сторону границы, — вспоминает она. — Стала искать ему жилье в Казахстане, увидела, как взлетели цены, и разрыдалась. Непонятно было, в каких условиях он будет жить, если уедет, где будет брать деньги. Смогу ли я финансово потянуть двоих? И у меня появилось ощущение, что я пытаюсь спасти человека против его воли. Он же спокойно решает все свои другие проблемы. Он просто не готов уезжать».
На тот автобус он так и не сел. Кристине казалось, что, не уехав из России, он пожертвовал своей жизнью и их отношениями ради зоны комфорта.
«Но потом я успокоилась и стала понимать его позицию, — рассказывает она. — У него не было ни опыта путешествий за границу, ни удаленной работы, ни подушки безопасности. Финансово зависеть от меня он не хотел, да я бы и не потянула. А еще он только-только устроился на сдельную работу, на нем был важный проект, от него зависели другие люди. А тут я говорю: “бросай все и уезжай”».
В итоге ее молодой человек так и остался в России, а повестка ему не пришла. «Я поняла, что каждый должен делать свой выбор и решать, как ему жить, — говорит Кристина. — А мы можем этот выбор принимать или не принимать. У каждого человека своя психика, своя картина мира, свой опыт, и он принимает наиболее адекватное для себя решение, исходя из этих факторов».
Через некоторое время Кристина рассталась с тем молодым человеком — уже по другим причинам, не связанным с мобилизацией.
Психолог Станислав Хоцкий говорит: далеко не всегда нежелание уезжать и растерянность — это следствие защитных механизмов или гендерной социализации. Бывают случаи, когда человек просто не хочет ехать — и это его выбор.
Нам бывает трудно принять чужой выбор, если кажется, что человек делает что-то опасное или вредное для себя. Но если пытаться принять решение за него, вряд ли это приведет к чему-то хорошему — скорее к конфликтам и обвинениям.
Автор: Анастасия Мусатова
Редактор: Юлия Дудкина
Иллюстрации: инди-команда «Красная нейронка»