Ксюша Фомина рассказывает о самом фильме, который получил награду на Каннском кинофестивале, и о том, что она поняла во время обсуждения.
«Как заниматься сексом» — новый британский фильм, получивший награду Каннского кинофестиваля. По сюжету, девушка переживает сексуализированное насилие в ситуации, где ее очень легко обвинить в случившемся. Колумнистка «Косы» Ксюша Фомина рассказывает, как после фильма спорила со зрителями о насилии и что она поняла во время этой дискуссии.
Подписывайтесь на «Косу» в телеграме, чтобы не пропускать новые тексты!
На днях меня пригласили выступить в качестве спикера на специальном показе фильма «Как заниматься сексом», который проходил в Москве. Конечно, вопреки названию, этот фильм совсем не учит, как заниматься сексом (поверьте, кино вообще этому не учит). На самом деле он оказался даже не про секс.
Сюжет показался мне очень важным и актуальным. Попробую рассказать в двух словах и без спойлеров. Три девушки из Лондона, только что окончившие школу, летят на Крит, чтобы отдохнуть. Как многие подростки, они проводят время на вечеринках, где много алкоголя и случайных знакомств.
С одной из девушек — Тарой — происходит то, что одни люди назовут крайне неприятным событием, другие — неоднозначной ситуацией. Но я за то, чтобы называть вещи своими именами. Она подвергается сексуализированному насилию.
Проблема в том, что человек, который его совершает, — не «маньяк», напавший из-за угла. Он — один из новых знакомых Тары, и однажды у них уже был секс по обоюдному согласию. Правда, это согласие Тара дала скорее от растерянности. Мы видим, как она кивает, а потом отворачивается, стиснув зубы. А после идет ночью в одиночестве по улице и плачет.
Но во второй раз согласия у нее даже не спрашивают — это происходит грубо и без каких-либо вопросов. А еще — без свидетелей, так что призвать мужчину к ответу некому. Это и становится завязкой сюжета — он разворачивается вокруг дальнейших действий героини и ее подруг и знакомых.
«Как заниматься сексом» взял награду в номинации «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля и стал полнометражным дебютом режиссерки Молли Мэннинг Уокер. Создавая фильм, она отчасти опиралась и на личный опыт. Ее герои не делятся на «хищников» и «жертв», они — обычные люди, и поэтому в происходящее на экране очень легко поверить. Нет в нем и навязываемой морали: зрителям предоставляют сделать выводы самостоятельно.
На Каннском фестивале после окончания показа сначала повисла тишина, а потом начались бурные овации — они не прекращались восемь минут. Но на российском показе я увидела совсем другую реакцию.
«После просмотра вряд ли кто-то захочет аплодировать», — такой прогноз сделал мой коллега Коля Чумаков, который тоже был приглашенным спикером. И правда, когда фильм закончился, начались не овации, а очень жаркий спор, который, честно говоря, совершенно выбил меня из колеи.
Зрительный зал разделился на «защищающих» и «обвиняющих». Слышались аргументы: «Ну она же была пьяная», «Вы вообще видели, во что она была одета» и так далее.
Мне очень запомнилось, как женщина, сидящая прямо рядом со мной, после окончания фильма заявила своей подруге, что история — «унылая», а главная героиня — просто «тупая», и то, что с ней случилось, было закономерно. Во время дискуссии эта же зрительница обвинила героев в распущенности и намекнула, что с ней бы подобного не произошло.
Не обошлось и без традиционной шутки про то, что перед сексом нынче якобы нужно подписывать договор — иначе это назовут насилием. Я совершенно искренне ответила, что, на мой взгляд, активное согласие — это очень возбуждающий момент в сексе. Но большинство мужчин в зале рассмеялись, очевидно, решив, что я так шучу.
Но вот что меня поразило больше всего. У меня было двое коллег-спикеров — оба мужчины. И когда они поддерживали мои тезисы, их слова не встречали хохотом. Оказывается, если мужчина говорит, что секс без согласия — это насилие, к этому можно отнестись всерьез и прислушаться.
Я была очень благодарна коллегам за то, что они высказались именно так, и рада услышать, что наши мнения совпали. Но совершенно непонятно, почему, когда женщина говорит о недопустимости сексуализированного насилия, с ней спорят и смеются — и чтобы ее услышали, нужно, чтобы ее поддержали мужчины.
А еще было ужасно грустно увидеть, что для многих людей сюжет фильма оказался «банальным и скучным», а многие и вовсе посчитали, что с героиней не произошло «ничего такого».
Впрочем, я вовсе не считаю, что такая точка зрения — это какая-то характерная черта российских зрителей. В одном из своих интервью режиссерка рассказала, что на тестовых показах в Британии молодые люди часто искренне не понимали, что с главной героиней вообще произошло что-то плохое.
Разночтения, разность восприятия — конечно, Молли Уокер намеренно пользуется этими инструментами для того, чтобы зрители спорили, обдумывали увиденное и обсуждали. И в то же время меня совершенно сбило с ног то, как яростно люди могут отстаивать свое право не замечать сексуализированного насилия.
Автор: Ксюша Фомина