Вот что из этого вышло
Светлана долго встречалась с мужчиной, у которого была алкогольная зависимость. Пока она училась и строила карьеру, он уходил в запои, изменял, воровал деньги и применял насилие. Она рассказала «Косе», почему не уходила от него и к чему привели эти отношения.
Имя героини изменено по ее просьбе.
Подписывайтесь на «Косу» в телеграме, чтобы не пропускать новые тексты.
«Я его так сильно люблю, что дышать не могу»
Мы познакомились в компании общих друзей в начале 2000-х, когда мне было 17 и я только окончила школу. На первый взгляд это был обычный парень с посредственной внешностью. Но он умел расположить к себе, а меня в то время достаточно было поманить пальцем и сказать, что я красивая. Я сразу думала: «О боже, меня любят, нужно бежать к этому человеку».
Олег (имя изменено) учился в колледже и работал, а я вскоре поступила в хороший университет. У нас начались отношения с обычной для бедных студентов романтикой: мы встречались, гуляли, ездили за город.
В те годы мы с однокурсниками часто тусовались и выпивали. Олег тоже пил, но больше и жестче. Однажды мы договорились встретиться в метро, и я ждала его три с половиной часа. Он постоянно писал, что скоро будет, и я решила дождаться уже хотя бы из интереса. Когда приехал поезд, он выпал из вагона абсолютно пьяный.
С годами его зависимость усугублялась. Я окончила университет и пошла работать, а пьяные вечеринки Олега превратились в запои. Он терял вещи, документы и деньги, не задерживался ни на одной работе. Купил машину, похожую на ржавое ведро, и стал садиться пьяный за руль. Я была против, но не могла этому помешать. Вскоре его лишили прав на два года за вождение в состоянии опьянения.
Все это было больно и страшно, но я даже не думала о том, чтобы с ним разойтись. Мне казалось, что мы не можем друг без друга и вся моя жизнь заключается в этих отношениях. Позже я поняла, что это была созависимость. Думаю, я была к ней предрасположена. На это могло повлиять много факторов: пережитое в детстве насилие, склонность к эмпатии, недостаток поддержки в детстве.
Помню, я в очередной раз рыдала своему другу: «Я его так сильно люблю, что дышать не могу». Я была уверена, что это и есть любовь, и только спустя много лет поняла: любовь — это когда ты дышишь полной грудью рядом с партнером.
«Он изменял мне с моей лучшей подругой»
Уже через пару месяцев после начала отношений Олег стал спать с другими девушками — это тоже было похоже на зависимость. Иногда я ловила его за руку, например, когда он изменял мне с моей лучшей подругой. Тогда он оправдывался: «Извини, бес попутал, не понимаю, что произошло». Бывало, что он признавался сам или я узнавала обо всем постфактум.
Каждый раз он извинялся и говорил, что такого больше не повторится. Дарил цветы, стоял под окнами, опускался на колени. Я прощала и думала, что причина во мне. Может, я чего-то не додала ему или плохо выгляжу. Измены и запои я воспринимала как неизбежные катаклизмы, которые периодически случаются в отношениях. Считала, что нужно их пережить и двигаться дальше.
При этом я придерживалась феминистских взглядов и сама часто повторяла, что ценность женщины не зависит от мужчины, можно спокойно жить без него. Но на деле не следовала собственным убеждениям и боялась остаться одна.
Мы много раз расставались, и каждый раз я ждала, что он вернется — так и происходило. Он раз пять делал мне предложение, чтобы загладить свою вину, и я говорила «да». Свадьбу откладывали на потом, и это «потом» никогда не наступало.
Когда мы стали жить вместе, у моей бабушки началась деменция. Мы с мамой по очереди ездили к ней на целый день, чтобы ухаживать и присматривать. Я просила Олега помочь — погулять с собакой или встретить меня. Но он либо был с похмелья, либо планировал выпивать.
Периодически он пьяный меня насиловал. Тогда я это так не воспринимала — думала, что между партнерами не может быть сексуализированного насилия. Только позже, во время психотерапии, я осознала, что происходило.
Я ото всех скрывала зависимость Олега, ведь встречаться с таким человеком стыдно. Мы делали вид, что все в порядке вещей: «Ну напился — случается». Моя мама жалела его и считала потерянным парнем, которому нужно помочь. Она убедила его получать высшее образование, и он даже отучился первые три курса.
Когда мне было 27 лет, мама скоропостижно умерла перед Новым годом. 31 декабря Олег пошел бухать с друзьями, и праздник я встретила одна. Тогда было ощущение, что в моей жизни плохо все: папа в депрессии, пьющий партнер. Расстаться с Олегом я по-прежнему была не готова — не хотела потерять еще одного важного для меня человека.
«Я насильно пыталась его спасти»
Через девять лет после начала отношений я работала на двух работах и получала второе высшее. Олег продолжал пить и изменять мне. Постоянную работу он так и не нашел, но в какой-то момент у него непонятно откуда появились деньги.
Я залезла к нему в телефон и выяснила, что он приторговывает наркотиками и, возможно, сам употребляет. Олег клялся, что перестанет, но я понимала, что он врет. Он мог прийти домой ночью с пробитой головой или без денег и документов, с расширенными зрачками.
Тогда я нашла группы «анонимных алкоголиков» и стала сама возить Олега на собрания — высаживала его из машины и ждала. Позже он сказал, что будет ходить на встречи сам, но вместо этого просто напивался. Я как будто насильно пыталась его «спасти», но он не горел желанием «спасаться».
«Анонимные алкоголики» — международная программа помощи для зависимых людей. На собраниях участники делятся друг с другом опытом и поддерживают друг друга на пути к трезвости.
Со временем он начал пить не просто каждый день, а каждые несколько часов. Начались состояния, похожие на белую горячку: с похмелья Олег не ел, не пил, его постоянно тошнило и трясло, давление падало, а температура то поднималась до 40 градусов, то опускалась до 35. Он не понимал, что происходит, и не узнавал меня.
Трудно сохранить чувства к человеку в таком состоянии. Я понимала, что уже не люблю его. Подобные эпизоды случались все чаще, но Олег отказывался вызывать скорую. Однажды я поняла: или он едет в больницу, или умрет. Я вызвала бригаду врачей, и его увезли в наркологическое отделение.
В тот день после работы я шла его навещать и подумала: «Мне 29 лет, я иду в наркологическую больницу. Как я оказалась в этой точке?». До этого момента у меня не было времени на раздумья. Я вставала в три утра, до восьми работала из дома, потом ехала на одну работу, дальше — на вторую… Только теперь я призналась себе — происходит что-то ненормальное. Но пока не знала, что с этим делать.
Олег провел в отделении наркологии около месяца. Сразу после его выписки у меня обнаружили небольшую опухоль, которую нужно было срочно удалять. Все это совпало с новогодними праздниками и моим днем рождения. Олег не проводил меня в больницу и не встретил — он снова бухал.
«Все уходило в черную дыру»
Шел 13-й год наших отношений. По сути, мы просто жили рядом, и я пыталась не дать Олегу умереть. У меня была своя жизнь с собакой, двумя работами и бытом, а он вносил хаос. Я приходила домой — а там все разбросано и кое-где наблевано. Я не могла уехать на выходные — дома человек в алкогольной интоксикации. Не могла пригласить гостей — мой парень лежит в одних трусах и не может даже дойти до туалета.
Я хорошо зарабатывала, но денег никогда не было — все уходило в черную дыру. Мне приходилось кормить, одевать и обувать взрослого мужчину. И иногда он просто забирал у меня деньги.
К тому моменту я уже больше трех лет ходила на психотерапию. Помню, как однажды на сессии я рыдала, потому что Олег снова потерял работу. Думаю, терапевту стоило больших усилий не сказать мне: «Просто уйди от него». Она во многом помогла мне, но к этому решению я должна была прийти сама.
У меня долго не получалось этого сделать. Думаю, одна из причин — то, что в этих отношениях я казалась себе хорошим человеком. Я была очень жертвенной, готовой броситься на амбразуру ради любви. Я была добрая, классная и святая, а он — изменник и алкоголик.
«Я вернулся, мы снова будем жить вместе»
Однажды я вернулась с работы, а Олега не было. Я почувствовала себя очень хорошо: погуляла с собакой, спокойно сделала дела по дому. Когда пошла выбрасывать мусор, увидела, что он лежит без сознания на черной лестнице — видимо, он пробыл там несколько часов.
Я затащила его домой, и целые сутки он отсыпался. А потом я решилась и сказала: «Я больше не могу, давай отвезу тебя к маме». Я не хотела в следующий раз найти его труп. Олег не хотел уезжать. Говорил: «Ты же меня любишь». Я ответила, что теперь уже нет, но он не верил: «Ну как ты можешь меня не любить?».
В итоге я все же его увезла. Перемыла всю квартиру и нашла кучу заначек: в каждом ящике и в каждом шкафу стояла полупустая бутылка водки. Из квартиры еще очень долго выветривался запах пьяного тела — так пахнет не спирт и не перегар, а сам алкоголизм.
Это было наше последнее расставание, и я пережила его на удивление спокойно. Оказалось, я отлично могу выстроить жизнь без Олега. Через месяц, чтобы отвлечься, я скачала тиндер и стала ходить на свидания. Меня поразило, сколько вокруг приятных мужчин — они хорошо ко мне относились, мы вели интересные беседы.
Олег звонил, просил вернуться, но я сдержалась. Позже мы иногда созванивались просто пообщаться. Помню, как он, трезвый, хвастался, что нашел новую работу, встретил девушку, взял себя в руки. Я тогда порадовалась. Но позже его брат рассказал, что это было вранье. Олег все так же пил целыми днями.
Как-то раз мы несколько месяцев не общались. А потом позвонил брат Олега и сказал, что тот умер от варикозного расширения вен пищевода. На похоронах в гробу я увидела очень худого и седого мужчину. В нем ничего не осталось от парня, с которым я познакомилась в 17 лет.
Было очень больно. Я до сих пор злюсь на Олега за то, что он так бездарно просрал свою жизнь. Он не был совсем ужасным человеком, мразью и мудаком. У меня в душе осталось к нему что-то хорошее. Но иногда мне до сих пор снятся про него кошмары. Он приходит и говорит: «Я вернулся, мы снова будем жить вместе». После таких снов я просыпаюсь в ужасе.
Сейчас у меня новые прекрасные отношения. Мой партнер занимается спортом и не пьет. Я наконец поняла, что могу быть в отношениях, где тебя уважают, заботятся, встречают из командировок, готовят ужин, чинят кран, если он протекает. Где со мной разговаривают и интересуются твоим мнением. Но даже если эти отношения закончатся, теперь я знаю, что переживу это. Нам хорошо вместе, но и порознь нормально.
От прошлых отношений у меня осталось резкое неприятие алкоголя. Я сама почти никогда не пью и даже отказываюсь работать с пьющими заказчиками. Еще из-за созависимости в прошлом появилась контрзависимость (это термин из поп-психологии. Им называют поведение, при котором человек избегает эмоциональной близости и зависимости от других людей — «Коса»). Мне тяжело выстраивать близкие отношения, и я держу людей на расстоянии. Но я пытаюсь с этим работать.
Сейчас я понимаю, что надо было уйти от Олега раньше. Если человек склонен разрушать свою жизнь зависимостями, не нужно его «спасать» — мы ведь не боги. Может, если бы я не давала ему денег, не таскала по группам «анонимных алкоголиков», он был бы жив. Помню, как однажды я буквально легла перед ним на порог, когда он хотел пойти выпить. Возможно, вместо этого нужно было открыть пошире дверь, чтобы он пошел, напился и проснулся в канаве? Был бы у него тогда шанс оттолкнуться от дна и решить свои проблемы? А может, он бы просто быстрее умер? Этого мы никогда не узнаем.
Записала Маша Ковальковская
Обложка: Unsplash.