Французская Синематека отказалась показывать фильм «Последнее танго в Париже» после протеста женщин и правозащитников. В кинокартине присутствует сцена изнасилования, которую сняли без согласия сыгравшей в ней актрисы Марии Шнайдер.
Фильм Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже» вышел в 1972 году. В воскресенье Французская Синематека планировала показать картину в рамках ретроспективы актера Марлона Брандо. По сюжету герой 48-летний Брандо, американский вдовец, заводит отношения с молодой девушкой, роль которой исполнила 19-летняя Мария Шнайдер.
В процессе съемок Бертолуччи решил добавить в фильм сцену изнасилования, не предупредив актрису. По словам Шнайдер, этот опыт стал для нее очень травматичным: она не раз говорила, что во время съемок чувствовала себя униженной и «немножко изнасилованной» обоими — и Брандо, и Бертолуччи, ведь никто из них не стал извиняться или утешать ее.
В 1970-х она обвинила Бертолуччи в насилии. Отвечая на обвинения, режиссер признался, что не посвящать актрису в детали было «художественным решением», чтобы запечатлеть ее подлинную реакцию. «Я чувствую вину, но не жалею об этом», — говорил он.
Узнав о включении фильма в ретроспективу, актриса и одна из ведущих активисток французского движения #MeToo Жюдит Годреш раскритиковала Синематеку за показ фильма без объяснения контекста сцены. В своем инстаграме она написала: «Пора проснуться, дорогая Синематека, и проявить человечность по отношению к 19-летней актрисе».
К Годреш присоединились другие женщины и правозащитные организации, выступающие за права женщин. Недовольство вызвала и дата показа — она совпала с окончанием судебного процесса о сексуализированном насилии над актрисой Адель Энель, а также делом Жизель Пелико. Вскоре киноархив отменил показ, заявив о поступающих сотрудникам угрозах.
«Мы — кинотеатр, а не крепость. Мы не можем рисковать безопасностью сотрудников и зрителей», — заявил Фредерик Бонно, директор Синематеки. «Насилие со стороны некоторых людей начало перерастать в угрозы, и проведение этого показа и дискуссии создало совершенно несоразмерный риск. Поэтому нам пришлось отказаться от него».