Меня выдали за него замуж в 15 лет и не давали развестись
В подростковом возрасте Фатиму выдали замуж за мужчину, с которым она была почти незнакома. Ей не дали окончить школу, а в 16 лет у нее родился первый ребенок. Чтобы сбежать из семьи, ей пришлось рискнуть всем. Она рассказала «Косе» свою историю.
Имена изменены ради безопасности героини
Фатиме помогали правозащитники из СК SOS, Ad Rem и «Марем».
Подписывайтесь на «Косу» в телеграме, чтобы не пропускать новые тексты.
«Меня никто не спрашивал, хочу ли я замуж»
Я родилась и выросла в Чечне. Мои родители развелись, когда мне было пять лет, и мы с братом стали жить у отца. В целом у нас были хорошие отношения: он ухаживал за нами и не бил. Но не давал нам общаться с мамой, а я очень по ней скучала.
После развода мама вышла замуж за другого мужчину. Из-за этого отец и его родные очень плохо о ней отзывались. В Чечне многие считают, что для женщины второй брак — это позор. Нам с братом говорили: «Она не завела бы другую семью, если бы вас любила». Убеждали, что она нас бросила. Когда отец так говорил, я его ненавидела.
Я всегда знала, что мама не бросала нас. Она тайно приходила к нам в школу, чтобы хоть ненадолго увидеться. Когда отец узнавал об этом, он наказывал нас с братом за то, что мы с ней общались. Со временем мама перестала приходить — она не хотела, чтобы из-за нее у нас были проблемы.
Сам отец после развода несколько раз женился и разводился — для мужчины это считается приемлемым. Когда мне было 13 лет, он женился в четвертый раз. Его новая жена плохо относилась к нам с братом, и отношения в семье испортились. Отец очень изменился, теплота в нашем общении исчезла, а про маму он стал еще чаще говорить гадости.
В 15 лет меня выдали замуж за 30-летнего мужчину — его звали Умар. Нас познакомила моя двоюродная сестра. Умар после первой же встречи сказал, что я ему понравилась и он хочет на мне жениться. Никто не спрашивал меня, хочу ли я быть с ним вместе, как я к нему отношусь — во многих чеченских семьях задавать девушкам такие вопросы не принято. (На Северном Кавказе распространена практика принудительных ранних браков, подробнее об этом можно узнать из отчета Ad Rem — «Коса»).
До момента свадьбы я не знала, сколько лет моему будущему мужу, — думала, что ему 24. Мы виделись всего два раза и почти не разговаривали, даже по телефону не созванивались. Когда выяснилось, что ему 30, я удивилась и расстроилась. Мне было непонятно, зачем меня обманули.
Сначала наши отношения казались мне вполне нормальными. Правда, по душам мы никогда не общались, чувства не обсуждали. Он не умел этого делать. Говорил: «Я не люблю эти ваши романтические проститутские разговоры». Но мне казалось, это обычная ситуация: я тогда не знала, что у кого-то бывает по-другому. Знаков внимания, ухаживаний тоже не было. Мама Умара всегда повторяла: «Мужчина, который дарит женщине подарки и цветы, — это не мужчина».
«Замужней женщине не нужно образование»
После свадьбы мы стали жить в сельском доме вместе с матерью Умара, его сестрой и племянницей. У мужа был бизнес — продуктовый магазин. Я начала работать в нем продавщицей.
Из кассы не раз пропадали деньги, и вся семья подозревала в этом меня. Я говорила: «Я не брала, мне ничего не нужно», но мне не верили. Потом у сестры Умара исчезли драгоценности — и снова все повесили на меня.
К тому времени я уже догадывалась, что ворует племянница. Я взяла ее телефон и нашла переписку, где она договаривалась о продаже пропавших украшений. Эти сообщения я показала Умару. Он мне поверил, но никому не рассказал — его родные по-прежнему считали, что это я у них ворую.
Когда мы поженились, я была еще школьницей — только окончила восьмой класс. Семья Умара не позволила мне дальше ходить в школу, но я продолжала самостоятельно учиться дома и хотела сдать экзамены за девятый класс, чтобы получить аттестат.
Однажды, уходя на экзамен, я положила на стол 900 рублей для свекрови, чтобы она купила хлеб. Возвращаюсь домой — а там скандал. Свекровь кричит, что я ничего ей не оставила на продукты. Я пыталась возразить, но мне, как обычно, никто не верил.
Пока мы обсуждали, куда делись деньги, я начала убираться и замочила тряпки в тазу с крутым кипятком. И вдруг мой муж пнул ногой этот таз, так что кипяток выплеснулся на меня. Наверное, это был первый случай физического насилия в нашем браке. Я тогда не сильно пострадала: мне только обожгло ноги. Позже выяснилось, что деньги взяла племянница. Свекровь извинилась и даже меня обняла.
Экзамены я в итоге сдала. Но забрать аттестат мне не разрешили — он так и лежит в школе. Родственники Умара сказали, что замужней женщине не нужно образование. Она должна заниматься домом и детьми. Мне хотелось развиваться: я мечтала получить профессию, стать кондитером или поваром. Но об этом и речи быть не могло.
«Позвонишь маме — я тебя убью»
В 16 лет я впервые забеременела. Врачи заметили, что с плодом что-то не так. Они предположили, что у него инфекция, и предложили лечь на лечение. Но муж и свекровь настояли на том, чтобы я осталась дома. На восьмом месяце у меня начались преждевременные роды. Только тогда меня наконец отвезли в больницу. У меня родился ребенок, но он прожил всего две недели. Врачи оказались правы: у него действительно была инфекция, которая развилась во время беременности.
Тогда я после долгого перерыва наконец-то смогла увидеться с мамой. Золовка позвонила ей и сказала: «Твоя дочка в больнице, приезжай, если хочешь». Я очень обрадовалась, что снова смогу с ней общаться. Только потом я стала догадываться: родственники позвали ее, потому что хотели, чтобы мама оплатила больницу — они думали не обо мне, а о собственной выгоде.
У моей мамы свой бизнес, она хорошо зарабатывает. Узнав, что дома я делаю уборку вручную, она купила мне стиральную машину, пылесос, мясорубку, утюг, фен. Конечно, для меня подарки были не так важны — главное, что она снова появилась в моей жизни. Но оказалось, что это ненадолго.
Когда всю новую технику доставили к нам домой, муж сказал: «Позвони маме, скажи, чтобы больше не писала и не звонила. Твой отец не хочет, чтобы вы общались».
Я сделала вид, что исполнила указание. Но на самом деле продолжила созваниваться с мамой тайком, пока вокруг никого нет. Однажды я говорила с ней, пока была в огороде, и меня услышал муж. Он пришел с большой палкой, избил меня и забрал телефон. Сказал: «Еще раз позвонишь — я тебя убью». Мою маму он называл «проституткой». Я отвечала, что люблю ее и все равно найду способ с ней общаться.
«Уйдешь — будешь проституткой»
Долгое время у меня не было даже мысли о том, что от мужа можно уйти. У нас часто говорят: «Уйдешь — будешь проституткой». Меня всегда учили: если вышла замуж за неподходящего человека, нужно терпеть.
Но чем дальше, тем хуже становились наши отношения. У нас родилось двое детей. К этому моменту муж вообще перестал со мной общаться. Он куда-то уезжал вечером, приходил домой под утро. Гулял с другими девушками и даже не скрывал этого от меня, до утра говорил с ними по телефону.
Однажды он вернулся домой в два часа ночи, когда все уже легли. Он зашел в спальню и говорит: «Выходи отсюда». Я ушла в гостиную и следующие два года спала там, а в спальню не заходила. Я слышала, как по телефону муж говорил другим девушкам: «Я ей сказал, чтобы в другой комнате спала». При этом я продолжала убираться, стирать, готовить ему еду. Конечно, все это меня злило. Но я никому не рассказывала — наверное, из гордости.
Однажды муж попросил меня сходить к соседке забрать денежный долг. Я вернулась — а он разговаривает с какой-то женщиной по видеосвязи. Говорит ей: «Сними юбку, сними кофту».
Увидев это, я резко сказала: «Тебе нормально? Вот твои деньги, я пошла», и отправилась на кухню готовить. Он закончил разговор, пришел ко мне, стал ругаться: «Да как ты могла при ней такое сказать?!», попытался меня ударить. Я в этот момент резала мясо и заслонилась той рукой, в которой был нож. Умар порезал об него палец, разозлился еще сильнее и заявил, что выгоняет меня из дома. Так я ушла в первый раз
«Неужели я не заслуживаю лучшего?»
Почти год я прожила в городе у тети. Она не осуждала меня за то, что я ушла от мужа. Моя золовка звонила ей, говорила, что я должна вернуться домой. Но тетя знала мою историю и верила мне. В тот период я окончила кулинарные курсы, стала готовить сложные блюда и участвовать в конкурсах.
А еще я часто общалась с мамой и ее новой семьей. Я увидела, какие отношения бывают между любящими людьми. Мамин муж — очень хороший человек, который ничего ей не запрещает, общается с ней на равных. Мама работает, ездит на машине. У них есть сын-подросток, с которым мы тоже подружились. Вся мамина семья очень меня поддерживала.
Мой муж тем временем женился на другой девушке, но их отношения не сложились. По словам Умара, новая жена постоянно просила у него то новый телефон, то одежду. А через три месяца ушла от него.
Он стал звонить мне, жаловаться, что эта девушка его разорила. Говорил: «Ты самая хорошая, самая красивая, самая любимая». Просил вернуться. Мама уговаривала меня не делать этого — объясняла, что Умар не изменится. Я знала, что она права, и в его клятвы не верила. Но я переживала за детей — мне не давали общаться с ними. Ради них я и вернулась.
Следующие несколько лет мы жили спокойно, без скандалов. У нас родился третий ребенок, и мы решили переехать в Грозный на съемную квартиру — хотели, чтобы дети ходили в школу в городе.
На новом месте отношения опять стали портиться. Умар начал ревновать меня ко всему: не выпускал на улицу, не давал смотреть телевизор, пользоваться телефоном дома. Когда я вела детей в школу, звонил мне по видеосвязи, чтобы я показывала ему, где я и куда иду.
К тому моменту в моем сознании что-то поменялось. Раньше я просто жила и пыталась смириться с тем, что я несчастна. Теперь я стала задаваться вопросом: неужели я не заслуживаю лучшего? Мне кажется, муж почувствовал эти перемены — я стала чаще возражать ему, резко отвечать на грубость. Поэтому и стал вести себя жестче.
Еще у меня появилась подработка: я прошла специальные курсы по работе с порталом Госуслуг и стала за небольшую оплату помогать тем, кто плохо владеет компьютером. Оформляла пособия, подавала заявления. За день я могла заработать 10-20 тысяч рублей. Правда, муж забирал все мои деньги.
Еще он снова начал бить меня. Например, однажды вечером мы поругались, потому что ребенок принес из школы четверку. Умар лежал на диване, я принесла ему чай и стояла рядом. Он говорил, что в последнее время я изменилась, стала «не такая», что это мама мне «дает советы». И вдруг пнул меня ногой в живот.
Сначала я даже ничего не почувствовала. Но наутро внутри у меня что-то очень сильно болело. Я весь день пролежала в постели, а к вечеру встала, чтобы помыть посуду. И тут у меня закружилась голова, я потеряла сознание. Когда очнулась, рядом уже стояли врачи скорой. Оказалось, что у меня в животе было сильное кровотечение и я потеряла много крови.
«Ты мне надоел, я не могу с тобой жить»
Я понимала, что долго так продолжаться не может — рано или поздно я снова уйду. Я попросила знакомую, чтобы она спрятала у себя мои документы и банковскую карту, на которую я получала декретные выплаты. Еще я договорилась с мамой, чтобы мой заработок клиенты перечисляли ей на карту — так мои деньги были в безопасности, и муж не мог их забрать.
Однажды мы с мамой договорились встретиться. Она приехала к школе, а я отвела детей на уроки и села к ней в машину. В это время Умар стал звонить мне по видео. Я не подошла к телефону — не хотела, чтобы он увидел меня с мамой.
Когда я пришла домой, он уже стоял в прихожей с палкой в руках. Он стал меня бить, а я сопротивлялась и кричала: «Ты мне надоел, я не могу с тобой жить!». Наверное, в тот момент я действительно поняла, что с меня хватит.
На следующий день я, как обычно, отвела детей в школу и детский сад. После этого вызвала такси и поехала к маме. От нее я позвонила брату и сказала, что больше не могу жить с Умаром — пусть меня хоть убивать будут, я не соглашусь к нему вернуться. Брат сказал: «Быстро езжай к отцу» и пообещал, что насильно к мужу меня возвращать никто не будет.
Я поверила, приехала к отцу — а там меня уже ждут золовка и моя двоюродная сестра. Сестра говорит: «Как ты собираешься жить, оставив троих детей?». Золовка упрашивает: «Пожалуйста, поехали со мной, дети плачут». Мне некуда было деться — оказалось, они в сговоре с братом и так или иначе собираются отвезти меня домой. Я вернулась — но знала, что надолго там не задержусь.
«Если меня найдут, я в живых не останусь»
После того случая муж стал запирать меня дома. Однажды, когда он в очередной раз ушел, закрыв дверь снаружи, я в слезах позвонила маме с телефона детей. Она спросила: «Ты хочешь уехать?». Я поняла, что хочу, и нашла правозащитников, которые мне помогли.
В тот вечер я незаметно собрала сумку с вещами. Мы жили на первом этаже, и я решила, что утром, когда муж уйдет, выпрыгну в окно. Но мне повезло: на следующий день он забыл запереть дверь. Я вышла из квартиры, а на улице меня уже ждало такси. Так я сбежала окончательно.
Я знаю, что и муж, и отец искали меня, объявили в розыск. Брат звонил маме, говорил, что я не смогу выехать из Чечни, потому что на все посты передали ориентировку. Но правозащитники помогли мне выбраться.
Я написала заявление в МВД с просьбой снять меня с розыска, объяснила, что ушла добровольно. Но знаю, что моя семья просто так меня не отпустит и продолжит меня искать. Тетя рассказывала, что мой отец убил собственную сестру за то, что ей нравились девушки. Думаю, если меня однажды найдут, я в живых не останусь. Ведь теперь я — позор всего рода.
В Чечне очень много таких историй, и мне хотелось бы, чтобы когда-нибудь ситуация изменилась. Каким бы ни был человек, никто не должен запирать его дома, запрещать общаться с родными. В исламе говорится, что муж не попадет в рай, если он обижает жену. Но почему-то про это никто не вспоминает. Люди делают ужасные вещи, прикрываясь исламом.
Я уверена: моим детям теперь говорят то же самое, что когда-то говорили мне про мою маму. Рассказывают, что я «проститутка» и бросила их. Но я знаю: что бы им ни рассказывали обо мне, они остаются моими детьми. Надеюсь, они не поверят в то, что им будут обо мне рассказывать. Мне бы очень хотелось увидеть их снова.
Это хорошо, что я убежала. Я уверена: если бы я осталась, я бы не прожила долго. Но я все время думаю о своих детях. О том, как они там живут, все ли у них в порядке. Это разбивает мне сердце.
Я долго спрашивала себя, правильно ли я поступила. Меня поддержали слова одной знакомой. Она рано потеряла маму — муж часто бил ее и в итоге забил до смерти. Эта знакомая сказала: «Ребенку лучше знать, что его мама жива — даже если она где-то далеко».
Выехать из Чечни Фатиме помогли правозащитники из группы «Марем». Кризисная группа СК SOS предоставила ей шелтер, оказала поддержку и эвакуировала за границу. Ad Rem оказывали ей юридическую помощь. Сейчас Фатима в безопасности. Она живет в новой стране и строит свою жизнь с нуля.
Записала Юлия Дудкина
Иллюстрации: Midjourney